• ()
Сегодня (19.03.2024)
Завтра (20.03.2024)
На сегодня (19.03.2024)
На завтра (20.03.2024)

Согласны ли вы с тем, что Одесса признана самым комфортным городом Украины






Ваше творчество

-
Анекдот | Стих | Рассказ | Фото
-

Моё почтение, госпожа Болезнь. Спасательный круг

Часть 1.

Держа морщинистые руки за спиной и пройдясь в очередной раз от стола до окна, доктор остановился. Поправив потёртое старенькое песне, он наконец-то заговорил:
- Поймите, голубчик, при всём моём желании, я ничем не могу вас обнадёжить. Катерина Гавриловна для меня не просто пациентка, я помню её с самого рождения. Да-с. Она росла на моих глазах. Мать её, покойница, помнится, очень ослабла длительными родами. Рано её Господь прибрал. Да и сама Катерина Гавриловна с самого детства была болезненной и очень слабенькой. Помнится мне, всё простудами болела. А тут такое дело... Горловая чахотка. Поймите, голубчик, мне очень жаль. Очень жаль.
Николай смотрел на старенького доктора и ему казалось, что всё происходящее в этом кабинете, просто какой-то сон, кошмарный и ужасный сон. И он сейчас проснётся в своей постели и как обычно будет любоваться её локонами, пока она спит, нежно поглаживая светлые пряди, старясь не разбудить молодую супругу. Всего год, как они обвенчались. Как же она была хороша в тот день! Он помнил каждую минуту, часто прокручивая в памяти её образ на фоне свечей. И локоны... Он бы всё отдал за тот миг счастья, когда она тихо сказала: " Твоя"...
Голос доктора прервал его мысли. Николай встал и подошёл к окну. Заглянув в усталые, прищуренные глаза, пристально смотревшие на него через немного треснувшие внизу стекла, он робко спросил:
- Скажите, Пётр Зиновьевич, сколько у нас осталось времени? Говорите, как есть, я умоляю Вас, доктор, я готов услышать правду.
- Тут точно никто не скажет, батенька. Может годы, может месяцы. Все мы в руках Господа нашего. Вам непременно нужно увозить Катерину Гавриловну из столицы. В деревню, голубчик, в деревню. Река, лес. А на весну, даст бог, к морю, на юг. Да, вот, порошки ещё возьмите, но только не переусердствуйте, не более трёх за день. Последний приступ прошёл довольно гладко, так что не затягивайте с отъездом. А пока позвольте с Вами проститься, дорогой Николай Кузьмич, а мне ещё ехать к старику Скорняеву, совсем замучила подагра старого графа. После известий о смерти сына он совсем занемог. Да Вы, вроде, знакомы были с поручиком? Да... Жаль, очень жаль. Но все мы в руках божьих. Моё почтение Катерине Гавриловне. Берегите её. Господь милостив. До свидания, голубчик, непременно кланяйтесь матушке. И посылайте за мной в любое время.
- Благодарю Вас, Пётр Зиновьевич, - Николай крепко сжал руками слегка дрожащую, сухопарую руку старого доктора.- Моё почтение...
Экипаж двигался медленно. Дорога домой казалась особенно долгой. Кучер постоянно что-то выкрикивал, браня то погоду, то уставшую лошадь. Периодически он оборачивался со словами : "Барин, Николай Кузьмич, ну что там доктор? Что теперича?" Николай его не слышал, он полностью погрузился в свои мысли и всё прокручивал в голове слова старенького доктора. Может месяцы. Может месяцы. В деревню.
Он вбежал по лестнице, скидывая пальто на ходу, чуть не сбив горничную.
- Барин, - начала доклад, подбирая пальто с лестницы, розовощёкая девушка.- Тут от Лепёхиных давеча приходили, приказчик ихний. Видать, по поводу леса...
- Потом, Дуняша, всё потом! Как барыня?
- Катерина Гавриловна опять ничегошеньки не поели, даже молоко отказались выпить. Всё музыцируют. Сколько раз я заходила, предлагала чаю. От всего отказываются. Кашлюют сильно. Уж не знаю, барин, повлияйте хотя б Вы. Кушать-то надобно. Вот и дохтур в последний раз говорил, что силы нужны.
- Ступай, Дуняша, ступай. И распорядись-ка там на счёт обеда. И пусть накрывают в зелёной столовой на троих. Вальдемар должен подъехать.
- Брат Ваш уже приехали-с? Бегу, барин, бегу! Радость- то какая. Владимир Кузьмич вернулись...

Звуки рояля были непривычно приглушёнными, пальцы Кэт словно нехотя, небрежно скользили по клавишам. Она казалась такой маленькой и беззащитной, сидя в полутёмном зале, словно наказанный ребёнок, оставленный в темноте. Николай остановился в дверях и несколько минут молча наблюдал за игрой Кэт. Её обычно лёгкие и летающие над клавиатурой руки, показались ему не просто слабыми, но и во всех её движениях чувствовалась какая-то обречённость и совершенно не свойственная доселе холодность. Она небрежно перевернула ноты и её маленькие пальцы машинально продолжили длительный пассаж. Это были будто вовсе не её движения, а какие-то чужие и незнакомые. И вся её худенькая фигурка казалась меньше обычного.
- Кэт- тихо окликнул супругу Николай, нарушив её уединение с любимым ноктюрном, - как ты, милая?
Её плечи вздрогнули, она бросила пассаж и медленно опустила руки на колени. Не оборачиваясь на него, она повернула голову в сторону окна и еле слышно произнесла:
- Уже темнеет, я и не заметила. Надо бы свечей принести. Я не слышала, как ты подъехал. Что доктор?
Николай не знал, что ответить. Её неподвижная фигурка, укутанная в тепло светлой шали и освещённая догорающими свечами, казалась ему в тот момент какой-то фарфоровой, и даже так любимые им светлые локоны, укрывающие слабые плечи, будто слились с бледностью её лица. Она сидела молча и неподвижно, его Кэт. Его маленькая птичка- щебетунья, которая обычно выбегала к нему навстречу, едва услышав звук подъезжающего экипажа, стуча маленькими туфельками по мраморным ступеням. А шелест её платья казался Николаю таким нежным, таким трепетным, когда она бросалась к нему, забыв обо всех приличных манерах (которым учила её строгая гувернантка-немка), и обнимала его за шею своими маленькими, худыми ручками, словно накидывая на него спасательный круг. Как он любил эти мгновения, ему казалось, что в кольце её прелестных, нежных ручек время для него замедлялось. И вот теперь, глядя, как она неподвижно сидит у рояля, он не мог свыкнуться с мыслью, что его так горячо и искренне любимый спасательный круг, ускользая от него, пропадает в океане неизбежности её внезапной болезни. И он сам ощущает, как начинает тонуть без этого спасительного кольца тёплой нежности. Он не мог и не хотел верить в то, что подтвердил сегодня доктор.

-Кэт, милая,- начал Николай, медленно приближаясь к ней,- Пётр Зиновьевич настаивает, чтобы мы незамедлительно покинули город и переехали в наше имение, в деревню. Я понимаю, что дорога будет для тебя утомительной, но ты должна понять. Так же нужно дать необходимые распоряжения по поводу отъезда, я займусь этим тотчас же. И маменька будет нам рада, в последнем письме она сообщила, что ждёт нас непременно. Думаю, что Вальдемар составит нам компанию, он, кстати, будет нынче к обеду. Я распорядился накрыть в зелёной. Ты же спустишься к столу?
Он подошёл вплотную и опустил руки ей на плечи. Кэт коснулась его рук, её пальцы были слишком холодными и немного дрожали.
- Да, Николенька, только возьму шаль потеплее. Как-то зябко. Вальдемар уже вернулся? Она закашлялась и потянулась за носовым платком, лежавшим сбоку на рояле. Николай опередив её, подал ей платок, присел на корточки и аккуратно развернул её на крутящемся стуле лицом к себе.
- Сейчас... Сейчас пройдёт, Катя. Потерпи.
Она согнулась, её плечи вздрагивали при каждом звуке душившего её кашля. Он подал ей стоявший неподалёку стакан с водой.
- Вот, возьми. Выпей воды, родная. Я сейчас разведу порошок. Потерпи.
- Нет, не нужно, Николя, оставь. Уже легче. Она выпрямилась, откинув голову назад и закрыла глаза.
Он положил голову к ней на колени и она нежно запуталась пальцами в его волосах. Они так сидели молча и неподвижно, слушая как бьют часы в гостиной, пока из дверей не послышался голос Дуняши:
- Барин! Владимир Кузьмич приехали!

Этот припозднившийся обед, казалось, тянулся вечность. Оживлённый, только вчера вернувшийся из-за границы, молодой человек увлечённо рассказывал о своей длительной поездке. Николай слушал брата молча, периодически кивая головой и машинально повторяя:
- Я рад, Вальдемар, я весьма рад за тебя.
Для Кэт эта беседа была явно в тягость, из вежливости она иногда улыбалась, но Николай чувствовал, что ей явно не до пылких рассказов этого жизнерадостного юноши. Она пыталась словить взгляд Николая, но он, словно чувствуя свою вину за этот неуместный визит шумного родственника, опускал глаза и часто поправлял салфетку.

- Пожалуй, тебе стоит сегодня лечь в другой спальне, Николай - произнесла Кэт, когда немного хмельной гость наконец-то пожелал хозяевам спокойной ночи и удалился к себе. - Я боюсь за тебя. И так будет лучше.
- Неужели ты думаешь, что я смогу оставить тебя одну, Кэт? Тем более, теперь. Как ты вообще до этого додумалась? Не может быть и речи! Ты, видно, позабыла, милая. И в горе, и в радости... В болезни, и в здравии...
Она заплакала и закрыла лицо руками. Николай взял её на руки и попытался поцеловать. Кэт отстранилась и резко закашляла. Николай бережно положил её на кровать. У неё снова начинался приступ. Кашель душил её, маленькое тельце вздрагивало и металось по шёлковой вышивке подушек. Николай в слезах целовал обессиленные, холодные руки молодой жены, сжимавшие платок. В этот момент его сердце бешено колотилось. От страха и бессилия. Ему никогда не было так страшно, как в эти моменты.
- Катя, Катенька, милая моя, родная, сейчас... Сейчас. Потерпи.- он суетился, дрожащими руками насыпая порошок в стакан.- Дуняша! Дуняша! Срочно вели запрягать! Немедля пошли за доктором!...

(продолжение следует)
Вам понравилось? Да Нет
Баллов: 8
Отправил: Капочка-Капа / 17.02.2018 11:04
-
Комментарии посетителей | добавить
-
баллов 0 | + - | 31.03.2018 21:48
Лунная0000 пишет:
Слишком лирично.перцу бы!
-
баллов 0 | + - | 29.05.2018 15:53
Светлана пишет:
Капочка,вы с 2015 года обещали до писать рассказ. Допишите, пожалуйста, очень красиво и интересно!
-

Комментировать

ваше имя
комментарий
Ваше имя
Название
Вам слово!